Форум » ВНЕУЧЕБНЫЕ ПОМЕЩЕНИЯ » Выручай-комната (продолжение) » Ответить
Выручай-комната (продолжение)
Большой Зал:
Дженни Брентон: Решительно и категорично замотала головой, пытаясь отобрать руку. - Эбигейл, нет! Н-не надо. Послушай... Это очень п-плохая идея. Я н-не стану Ему лгать. Огляделась по сторонам, перешла на громкий шепот: - И Он н-не станет все это слушать. Он просто тебя убьет и все!
Эбигейл Андерсон: Отмахнулась: - Волков бояться, волчью ягоду не есть! Выдохнула. План Г был экстренным... - Ладно, я тебя подожду в Хогсмиде, а ты сама у него спроси подробно про штуку в подвале. Ты же можешь просто спросить?! Тебя же он не убьет за простой вопрос?! - возвела глаза к потолку - Ну вот потрясающая у него логика. Меня он значит за вопрос убьет, а тебя нет. Ладно, не убьет и хорошо. Ты только запомни точно, что он скажет, а еще лучше запиши.
Дженни Брентон: Удивленно уставилась на рейвенкловку. - Я н-не могу у Него спросить! Замолчала. Если сейчас отказать категорично, Эбигейл, наверняка, придумает что-то еще более безрассудное. Или опять напишет Ему письмо. Поправилась: - Н-не могу прямо сейчас. Он сейчас занят. И.., - отвела взгляд, - Он сейчас недоволен мной. Я... я м-могу потом. Позже.
Эбигейл Андерсон: Радостно запрыгала, через секунду повиснув у Дженни на шее: - Здоровско! Я, конечно же, подожду, а то в лом писать еще одно письмо! Но ты же мне свиснешь, когда пойдешь? и все-все запомнишь, что он скажет? И что покажет тоже! Я тебе накидаю сегодня список вопросов, которые надо будет задать, ладно?! Крепко обняла Дженни, стиснув в объятьях: - Ты чудо!!!
Дженни Брентон: Не сопротивляясь застыла, пока ее обнимала рейвенкловка. И даже покивала с хмурым видом. Все равно. Будет потом уже все равно, когда та поймет, что ее обманули. Надо выполнять то, что сказал Темный Лорд, и избавляться от привязанностей. Попыталась отстраниться. - Я... мне н-надо в башню.
Эбигейл Андерсон: - Ладно! Отцепилась от Дженни. - Только не забудь, ты обещала! И вприпрыжку, с венком на голове умчалась в сторону башни Рейвенкло.
Дженни Брентон: Еще раз кивнула, провела взглядом убежавшую рейвенкловку. Повертела в руках свой венок, стоя в нерешительности под уже исчезнувшей дверью. Даже в самой безумной фантазии не могла себе представить, что станет что-то выспрашивать у Него. Урока с пыточным заклинанием, кажется, хватит на всю жизнь. Наконец, вынырнув из задумчивости, понуро поплелась прочь.
Дженни Брентон: Держа в руках объемный сверток из черной мантии, подошла к нужному месту. Огляделась и трижды прошла мимо стены, желая, чтобы комната явила ей подходящее место для сокрытия компрометирующих вещей. Толкнула появившуюся дверь, вошла в комнату и огляделась, прикидывая, куда же деть свою ношу.
Большой Зал: Комната полна всякого и всяческого волшебного хлама. Его тут - горы, нескончаемые горы шкафов, заставленных предметами частью непонятного предназначения, а частью - вполне понятного. Старинные, покрытые пылью вредноскопы, зловещего вида черепа лежат вперемежку с любовными записками от давным-давно выпустившихся студентов давным-давно выпустившимся студенткам - и наоборот. Учебники и тетради, которые кто-то хотел спрятать от посторонних глаз, кое-где - даже волшебные палочки - то ли отобранные, то ли украденные, то ли по другой причине попавшие сюда, в место, где многочисленные студенты Хогвартса скрывали то, что не хотели демонстрировать посторонним. Когда девочка заходила, с одной из полок на пол с громким "шлеп!" свалилась книжица в кожаной обложке. На обложке книжицы убористым почерком выведено что-то вроде девиза: "Vae victis!"
Дженни Брентон: Прикрыла дверь, оглядываясь по сторонам. Лучше бы кто-то спрятал здесь эссе по трансфигурации. Было бы очень даже кстати. Сделала несколько шагов. Ого, даже палочки! Надо рассказать об этом Гафту. Куда же... Обернулась на звук, увидела упавшую с полки книгу. Подошла, по пути сунув на одну из полок свою ношу. Склонилась и подняла с пола книжицу. - Vae victis, - прочла вслух. Нахмурила лоб, припоминая латынь. "Горе победителей"? Странно... Хотя, нет. "Горе побежденным"! Попробовала открыть книжицу, чтоб узнать что в ней.
Большой Зал: А внутри оказался дневник. И вот что написано на первых страницах: 10 мая 1859 года Я иду за новой волшебной палочкой. Мне придется потратить на нее все, что матушка прислала мне в этом месяце. Разумеется, просить ее о дополнительных карманных деньгах – бесполезно. Вдвойне бесполезно для такого бесполезного существа, как я. Профессор Уоррик снова сообщил мне, что Шляпа сделала ошибку, когда вообще отправила меня хоть в какой-нибудь Дом. Потому, что сломать свою палочку во время отработки простейшей «Левиосы» мог только полный сквиб. Или полный идиот. 13 мая 1859 года Новая волшебная палочка прослужила мне не слишком долго. Сегодня я сломал и ее. Денег на покупку новой у меня нет. Сэр Уоррик отстранил меня от занятий по Чарам до тех пор, пока я не смогу приобрести новую палочку. И, как он сказал: «пока не научусь использовать разум, а не бессмысленное размахивание руками хотя бы в одном случае из ста». Вирджиния видела все это и слышала его слова. Мне казалось, я прожгу мерзкого старикашку взглядом насквозь! Но… не прожег. На это у меня тоже не хватает сил. Она смеялась. И сказала, чтобы я не смел садиться со всеми на факультете, потому, что вдруг сквибы заразные? Великий Салазар! Я хочу умереть. Просто умереть. 15 мая 1859 года Vae victis! Я сделал эту надпись своим девизом, чтобы навсегда забыть о глупостях вроде: «ну ты же пытался» или «важна не победа, а участие». Горе… мне. Зелье отправилось в помойное ведро, а профессор Блэк сообщил, что я – самый безнадежный студент за всю историю его практики. Это несправедливо. Когда мои сокурсники идут пить сливочное пиво, болтать обо всякой ерунде или бесцельно летать, я отправляюсь сюда, в Выручай-комнату, и тренируюсь, тренируюсь, тренируюсь - и все это бесполезно! 16 мая 1859 года Сегодня со мной произошло нечто настолько странное, что я до сих пор с трудом могу дышать. Я проходил мимо обелиска Аурелиуса Темного, и земля под обелиском вдруг разверзлась, и я упал вниз, в какую-то глубочайшую яму. Более того, яму немедленно привалило сверху гигантской плитой, так что я оказался практически заперт в каменном мешке. Там, внизу, было нечто вроде склепа, и масса каких-то шкур, и огромный сундук. Сундук оказался незаперт. Внутри я обнаружил много-много пузырьков и табличка с надписью «Выпей меня» на дне сундука. Разумеется, я не стал бы пить что попало, но способа выбраться не было никакого, хотя я обшарил все стены своей темницы. Я звал на помощь, пока не охрип – но никто не пришел. Я совсем уже отчаялся и решил, что эта в высшей степени нелепая смерть станет достойным окончанием моей не менее нелепой жизни. Я подумал, что раз уж все настолько скверно, вряд ли станет еще хуже, если я выпью пусть даже яд из этих пузырьков. В конце концов, если там яд – все просто закончится скорее. Внутри, впрочем, оказалось нечто вполне вкусное. В одних бутыльках был клубничный сироп, в других – теплое сладкое молоко, в третьих – нечто вроде пунша. Как только я опустошил последнюю, некая невидимая плита над моей головой отодвинулась. И сверху спустилась веревочная лестница. Хотя наверху не было никого, кто мог бы протянуть мне руку помощи вот таким образом. И я выбрался. Что самое удивительное – когда я попытался рассказать об этом Вирджинии… Она, конечно, сначала не поверила, потом – потребовала доказательств, заявив попутно, что я просто пытаюсь привлечь к себе внимание, раз не могу привлечь его успехами в колдовстве… Мы с ней пришли на это место и обнаружили там гладкую землю. То есть, даже не гладкую, а покрытую травой! И никакого даже намека на яму. Я и простукивал, и прощупывал, и ухо к земле прикладывал – ничего. Вирджиния обозвала меня лжецом.
Дженни Брентон: Увидела дату на первой страничке. Дневник? Как-то везет ей на чтение чужих дневников. Но этот, кажется, попонятней, чем у Граффад. Да еще и 19 век! Наверное, того, кто это писал, уже и в живых-то нет. С интересном прочла первую запись, усмехнулась. Вот же ж неудачник! Сломать палочку на первом же заклинании! Прислонилась спиной к шкафу, продолжая читать. Хмыкнула. Еще и какая-то девчонка! Еще и... Перестала улыбаться. Первокурсник Слизерина, которого свои же считают сквибом. Нахмурилась. Так, еще и зелья? С интересом прочитала историю про Обелиск, покачала головой: не везет же тебе, парень! Уже занесла руку, чтобы перевернуть страницу, но так и замерла. Отмахнулась от неприятного ощущения, что... да, разве не этого она тоже боялась? Что у нее ничего не будет выходить - ни чары, ни зелья. Но у нее все вышло, а тут этот мальчик. Мальчик, у которого не вышло. Стоит ли читать его историю дальше? Вдруг там все будет только хуже? Постояла в сомнениях с минуту, а затем все же перевернула страничку дневника.
Большой Зал: Дневник продолжался: 18 мая 1859 года С тех пор, как я упал вниз, в эту странную яму, со мной творится неладное. У меня болит и кружится голова, и я вижу странные… вещи. Время от времени мне чудится, будто за мной кто-то наблюдает. Это само по себе очень глупо, потому, что кому может понадобиться следить за таким ничтожным и пустым человеком, как я? Но я отчетливо чувствую чей-то взгляд на спине. А когда оборачиваюсь – никого, разумеется, не вижу. Пару раз мне казалось, что неподалеку от меня проскользнула некая тень. Один раз я даже погнался за ней, но потерял ее, только лишь свернув за угол. Однако, что удивительно, сегодня я впервые сварил совершенно нормальное зелье. Не взорвал котел, не сотворил помои, а сварил все как нужно! Профессор Блэк похвалил меня, но смотрел с большим подозрением. 20 мая 1859 года Голова болеть перестала. Зато где-то в груди растет очень странное чувство. У меня все еще нет палочки, но я чувствую, просто чувствую, что теперь заклинания получались бы у меня! Я все еще не могу отделаться от чувства, будто за мной кто-то наблюдает. 21 мая 1859 года Сегодня я, наконец, понял, что это было. Все это наблюдение. Тени. Он заговорил со мной. Аурелиус. Да-да, тот самый Аурелиус. Я готовился ко сну, когда увидел его прямо посреди спальни. Он спросил, понравилось ли мне его угощение. Признаться, я здорово струхнул и не смог придумать ничего лучше, чем: «Д-да, с-сэр». Наверное, это звучало жалко. Тогда он рассказал, кто он. Оказывается, в Хогвартсе было не четыре Основателя, а пять! Он – пятый Основатель, незаслуженно забытый, незаслуженно заточенный под землей. Он сказал мне прийти сюда, в Выручай-комнату, и попросить ее показать мне место, где я могу что-то спрятать. Он сказал, тут будет палочка. И я смогу потренироваться. Я пришел. И нашел тут море волшебных палочек, и перепробовал некоторые из них. Одна подошла. Я тренировался снова и снова, и видел, что мои чары – лучше, много лучше, чем были. Неужели я больше не сквиб? За что мне такой подарок? 22 мая 1859 года Профессор Уоррик смотрел на меня, открыв рот. Я был лучшим сегодня. Лучшим на уроке, однозначно. У меня получалось все. С первого раза. После занятия я подошел к профессору Уоррику и попросил о дополнительных занятиях. Вирджиния смотрела на меня совершенно другими глазами сегодня! 23 мая 1859 года Я ловлю новые заклинания на лету. Профессор Уоррик долго допрашивал меня на предмет «запрещенных артефактов». И применял ко мне какие-то чары, но ничего, судя по всему, не нашел. Ничего предосудительного. Он говорит, во мне просто проснулся талант. Редчайший случай. Один на много тысяч. Когда Хобарт с дружками подошли ко мне сегодня, я разбросал их несколькими заклинаниями, пробив их слабенькие щиты без малейших усилий. Они, кажется, здорово напугались.
Дженни Брентон: Прочла следующие записи уже на одном дыхании, не прерываясь. Конечно, пить не пойми что и потом видеть "пятого основателя"... Ох. С другой стороны, если это как-то связано с проснувшимся талантом... Кажется, у этой истории будет счастливый финал. Перевернула страницу.
Большой Зал: 24 мая 1859 года Я несказанно счастлив. Я предложил Вирджинии пойти гулять со мной - и она согласилась! 25 мая 1859 года Я хотел написать здесь о том, как прошло мое свидание с Джинни, но случилось кое-что более важное. Пришел он. Снова. Аурелиус. Спросил, доволен ли я его подарком. Я рассыпался в благодарностях. Доволен? Еще бы! Да вся моя жизнь изменилась! Тогда он сказал, что это – только начало. Что я могу получить доступ к неограниченной силе, если послушаю его. Я спросил, что мне нужно делать. Он попросил прийти в полночь к его обелиску, принести семь свечей и… И одного человека, которого я хотел бы наказать – за всю ту несправедливость и обиды, какие мне причиняли, пока я был… слабым. Он обещал передать его силу мне. Я хотел выбрать профессора Уоррика, но он ведь еще не научил меня всему. Я выбрал Хобарта. 26 мая 1859 года Уговорить Хобарта было проще простого. Я только намекнул ему, что если он пойдет со мной, я расскажу ему, как из почти сквиба внезапно стал чуть ли не лучшим студентом на курсе. Мы пришли к обелиску. Я расставил вокруг зажженные свечи, как и говорил Аурелиус. Он появился. Хобарт явно не видел его. Видел только я. Он велел мне взять Хобарта за руки и повторять ритуальные слова – повторять за ним, за Аурелиусом. Я так и сделал. И когда закончил, Хобарт закричал. Похоже, ему было больно. А мне – напротив. Ощущение силы в моей груди увеличилось во много раз. Аурелиус сказал мне, чтобы я коснулся его лба и представил себе, как вытираю его память о случившемся. Будто вычищаю ножом. Я так и сделал. И Хобарт теперь ничего не помнит. Похоже, я могу стирать память силой касания! Разве это не потрясающе? Совесть немного мучила меня, но… недолго. В конце концов, Хобарт получил по заслугам. 27 мая 1859 года Хобарт не может воспроизвести ни одного заклинания. Ха! Теперь ты – сквиб, а не я, дружок, вот оно как! А профессор Уоррик предложил мне закончить курс экстерном. Потому, что я опережаю программу. Я могу больше. Гораздо больше, чем любой из них. Я попытался просто на пробу внушить Джинни мысль о поцелуе. Ну, чтобы она сама поцеловала меня. Получилось! Я коснулся ее лба – и она поцеловала меня. Разве это не чудесно? 28 мая 1859 года Аурелиус рассказал, как вызывать его. Достаточно прийти к обелиску вот с этими семью свечами, зажечь их с севера на юг и позвать его по имени. И он придет. Я спрашивал его, зачем ему помогать мне. Он говорит, что когда придет время, он попросит меня об ответной услуге. Он говорит, что я буду вправе не оказывать ее. Он говорит, что я просто ему понравился и он увидел во мне большие возможности. Дальше в дневнике ничего нет.
полная версия страницы